Carcassonne. BLOODY SUMMER 1209. Cathar crusade. Travel notes about France. Каркассон. КРОВАВОЕ ЛЕТО 1209 ГОДА. Катарский крестовый поход. Путевые заметки о Франции.

Carcassonne. BLOODY SUMMER 1209. Cathar crusade. Travel notes about France.

Каркассон. КРОВАВОЕ ЛЕТО 1209 ГОДА. Катарский крестовый поход. Путевые заметки о Франции.

Carcassonne - one of the most beautiful fortified towns in Europe. It consists of the Upper (Old) and Lower (new) city. Old fortified city stands on a rocky hill on the right bank of the river Aude. The Old Town is surrounded by a double ring of fortified walls with 52 towers. Under the direction of architect Viollet-de-Duc was restored in the 19th century.

Каркассон – один из самых красивых укреплённых городов Европы. Состоит из Верхнего (старого) и Нижнего (нового) города. Старый укреплённый город стоит на скалистой возвышенности на правом берегу реки Од. Старый город окружён двойным кольцом крепостных стен с 52 башнями. Под руководством архитектора Виолле-де-Дюка был отреставрирован в 19 веке. 

The doctrine of the Cathars, which spread in France in the Middle ages, almost herd the reason for the more dramatic schism of the Christian Church. The Albigensian crusade, undertaken by Catholics against Occitania, the territory which the victorious paraded the teachings of the Cathars, was the largest and bloodiest civil strife in medieval Europe. A huge number of people were massacred and killed at the stake by the Inquisition because of discrepancies in the text of Holy Scripture, the once flourishing region of southern France was converted into a Smoking desert.

Учение катаров, распространившееся во Франции в Средние века, едва не стада причиной самого драматичного раскола христианской церкви. Альбигойский крестовый поход, предпринятый католиками против Окситании, по территории, которой победоносно шествовало учение катаров, стал самой масштабной и кровопролитной междоусобицей в средневековой Европе. Огромное количество людей было вырезано и погибло на кострах инквизиции из-за разночтений в тексте Святого Писания, некогда цветущий край Южной Франции был обращён в дымящуюся пустыню.

Arnaud-Amalric, the Supreme Abbot of the monastery of Citeaux, the papal legate began to preach a crusade in the lands of the French king. Cruel, ambitious, fanatical southerner hoped to extract the maximum personal gain from the Crusades, exterminating the heretics. This person is responsible for an unprecedented massacre in the city of Beziers, which he could prevent. The entire population of the city to the last man was killed. He is credited with the words: "kill them all, God will recognize his own."

Арно-Амальрик, верховный аббат монастыря Сито, папский легат начал проповедовать крестовый поход на землях французского короля. Жестокий, амбициозный, фанатичный южанин рассчитывал извлечь максимум личной выгоды из крестового похода, истребляя еретиков. Этот человек несёт ответственность за небывалую резню в городе Безье, которой он мог бы помешать. Все население города до последнего человека было перебито. Ему приписываются слова: «убивайте всех, Бог признает своих!»

After this bloody "victory" of the crusaders, the monk of the Dominican Arnaut Amalric decided to go along with them to other possessions of the Viscount of Beziers, that is Carcassonne the viscountcy. As he wrote to Pierre de Vaux-de-Cernay, its inhabitants were "the worst heretics and the greatest sinners before God." When Pope innocent III, adopted in January 1208 the decision to start a crusade, he ordered the Abbot Sieve "to go to Carcassonne", which was not yet a great city, but its walls were considered impregnable, and he could become a stronghold of the Cathar heresy.

После этой кровавой «победы» крестоносцев монах-доминиканец Арнаут Амори решил отправиться вместе с ними в другие владения виконта Безье, то есть в каркассонское виконтство. Как писал Пьер де Во-де-Серне, его жители были «худшими еретиками и величайшими грешниками перед Богом».  Когда папа Иннокентий III, принял в январе 1208 года решение начать крестовый поход, он поручил настоятелю Сито «идти в Каркассон», который ещё не был тогда большим городом, но его стены считались неприступными и он вполне мог сделаться оплотом катарской ереси.

In those times, Carcassonne was a small city, the area of which (both suburbs) does not exceed fifteen thousand square meters; its population, among whom were many of the heretics, were much smaller than in Beziers. However, for brother Amaury the taking of Carcassonne was not a simple operation to restore religious order — it was helpful strategic event in Church policy. In fact, he ought as soon as possible and at any cost to seize this city, while Trencavel, son and heir of the Viscount of Beziers, turned it into an impregnable fortress of heresy, which the Pope ordered to defeat and destroy in the Languedoc. That's because, says Pierre de Vaux-de-Cernay, "ours, after the capture and destruction of Beziers, decided to go straight to Carcassonne".

В те времена Каркассон был маленьким городком, площадь которого (с обоими предместьями) не превышала пятнадцати тысяч квадратных метров; численность его населения, среди которого было немало еретиков, была намного меньше, чем в Безье. Тем не менее, для брата Амори взятие Каркассона не было простой операцией по наведению религиозного порядка — это было предупредительным стратегическим мероприятием церковной политики. В самом деле, ему следовало как можно быстрее и любой ценой овладеть этим городом, пока Тренкавель, сын и наследник виконта Безье, не превратил его в неприступную крепость ереси, которую папа приказал победить и истребить в Лангедоке. Вот потому, пишет Пьер де Во-де-Серне, «наши, после взятия и разрушения Безье, решили идти прямо на Каркассон».

The first of August of 1209, the Crusader army came into the valley over which towered the famous Carcassonne wall. Within two or three days, the generals were paced back and forth, looking around, noticing the roads, drinking water sources and orchards in case of a siege, which risk to take. From the height of the city's fortifications Raymond-Roger, Viscount of béziers and Carcassonne, who was called Trencavel watched this constantly growing army. Around him gathered his best warriors, and in the evening of the second of August of 1209 held a short Council. Trencavel considered that it is necessary a small force before nightfall to attack the knights, seize them by surprise, to win and to be back behind the fortified walls. Pierre-Roger believed so you should not rush things. The other knights joined him in his opinion which seemed to them most reasonable, along the walls were placed the guards, and the night passed peacefully and serenely. Dawn Trencavel woke up first and first went up to the fortifications. His men downstairs awoke, the horses beat their hooves, the Marines began to move, now and in Carcassonne was cleaning weapons...

Первого августа 1209 года войско крестоносцев вышло в долину над которой высились знаменитые каркассонские стены. В течение двух или трех дней полководцы расхаживали взад и вперед, осматривая местность, примечая дороги, источники питьевой воды и огороды на случай осады, которая рисковала затянуться. С высоты городских укреплений Раймонд-Роже, виконт Безье и Каркассона, которого называли также Тренкавелем, наблюдал за этой непрестанно растущей армией. Вокруг него собрались его лучшие воины, и вечером второго августа 1209 года состоялся короткий совет. Транкавель считал что надо небольшим отрядом еще до наступления темноты напасть на рыцарей, захватить их в расплох, победить, и снова вернуться за укрепленные стены. Пьер-Роже считал чир не следует торопить события. Другие рыцари присоединились к его мнению, которое показалось им наиболее разумным; вдоль стен расставили часовых, и ночь прошла мирно и безмятежно. На рассвете Тренкавель проснулся первым и первым поднялся на укрепления. Его люди внизу пробуждались, кони били копытами, пехотинцы зашевелились, теперь и в Каркассоне начищали оружие... 

On the morning of the third of August of 1209, the crusaders, before you approach the mighty walls of the city and its towers, out of caution, decided to engage two adjoining suburbs, which was protected only by a wall of large rocks towering over a fairly wide moat. The first attack they sent to a Northern suburb (Burg), believing that they will be able to master them without the help of fighting machines. The next morning, after a short night's rest, the Catholic army attacked Castellar, on the southern outskirts, much better fortified (wall, rising over the moat, was very high and thick). The suburbs were protected by Trencavel with his people.

Утром третьего августа 1209 года крестоносцы, прежде чем подступиться к могучим крепостным стенам самого города и его башням, из осторожности решили заняться двумя примыкавшими к нему предместьями, которые были защищены всего-навсего стеной из крупных камней, возвышавшейся над довольно широким рвом. Первую атаку они направили на северное предместье (Бург), полагая, что смогут овладеть им, не прибегая к помощи боевых машин. На следующее утро, после недолгого ночного отдыха, католическая армия напала на Кастеллар, южное предместье, укрепленное куда лучше (стена, поднимавшаяся надо рвом, была очень высокой и толстой). Предместье защищал сам Тренкавель со своими людьми.

In vain the king Pedro of Aragon tried to play the role of intermediary to achieve an honorable peace. The de Montfort suggested Trencavel conditions of delivery: he could easily leave the city, accompanied by twenty knights. Raymond-Roger was refused: "better to Let me live skinned than I will given even the lowliest of his subjects".

Напрасно король Педро Арагонский пытался играть роль посредника, чтобы добиться почетных условий мира. Монфор предложил де Транкавелю условия сдачи: он мог беспрепятственно покинуть город в сопровождении двадцати рыцарей. Раймон-Роже ответил отказом: «Пусть лучше с меня живого сдерут кожу, чем я выдам хотя бы ничтожнейшего из своих подданных».

After this first skirmish to the walls that protected the Castellar, brought siege machines. But the effort was in vain: thick wall, built of large, firmly fastened boulders, proved to be impregnable. To cope with it was only the bomb squad of the army of the crusaders: to the foot of the wall drove the wagon, draped in ox skins, and under its cover the sappers whole day was undermine the wall. At dawn saped the wall eventually collapsed and the crusaders burst through the breach in the fortress." Then Carcassonne soldiers began to retreat to the upper part of the city. Then, seeing that the crusaders, killing several of the defenders of the suburb, left Castellar and returned to his tent, dropped down, went outside the walls of Carcassonne, and, setting fire to the house, drove past the few tarried there the besiegers, and then again took refuge behind the strong walls of the city. The next day the fighting was not. At Carcassonne the night fell. Outside the walls the owner of this place, Raymond-Roger de Trencavel, lost in thought.

После этой первой стычки к стенам, ограждавшим Кастеллар, подвели осадные машины. Но усилия оказались напрасными: толстая крепостная стена, сложенная из больших, прочно скрепленных каменных глыб, оказалась неприступной. Справиться с ней удалось лишь сапёрам армии крестоносцев: к подножию стены подкатили повозку, завешанную бычьими шкурами, и под ее прикрытием сапёры целые сутки подкапывались под стену. На рассвете подрытая стена, в конце концов, обрушилась, и крестоносцы ввалились через пролом в крепость». Тогда каркассонские солдаты стали отступать к верхней части города. Затем, видя, что крестоносцы, убив несколько защитников предместья, оставили Кастеллар и вернулись к своим шатрам, вновь спустились, вышли за стены Каркассона и, поджигая дома, прогнали из предместья немногих замешкавшихся там осаждавших, после чего снова укрылись за крепкими стенами города. На следующий день боев не было. На Каркассон опустилась ночь. За городскими стенами хозяин этих мест, Раймонд-Роже де Тренкавель, погрузился в раздумья.

Summer that year was particularly hot, there was no storm, the streams almost dried up, and the city faced water shortage. The crusaders, meanwhile, scurried along the walls of Carcassonne, studied the terrain, covered ditches, exposed posts and springs with drinking water, guarded the approaches to the rivers. Gradually, as the author writes "the Song of the crusade", the besieged city began to decline. "It was in the height of summer. Stood the grueling heat. The stench that emanated from the sick and wounded, mixed with the stench of numerous cattle, herded from all sides, who scored poisoned the air. Countless flies tormented the dying. I heard the cries of women and children, which were Packed all there. Never in my life have precipitated have not experienced such suffering. When there is not enough water, the wells are almost dried up — discouragement and despair has gripped even the knights".

Лето в тот год выдалось особенно жарким, не было ни одной грозы, ручьи почти пересохли, и городу грозила нехватка воды. Крестоносцы тем временем сновали вдоль стен Каркассона, изучали местность, засыпали рвы, выставляли посты у родников с питьевой водой, охраняли подступы к рекам. Понемногу, как пишет автор «Песни о крестовом походе», осажденный город начал приходить в упадок. «Это было в разгаре лета. Стояла изнурительная жара. Смрад, который исходил от больных и раненых, смешанный с вонью многочисленного скота, согнанного со всех сторон, который забивали, отравлял воздух. Бесчисленные мухи мучили умирающих. Слышались вопли женщин и детей, которыми были забиты все дома. Никогда в своей жизни осаждённые не испытывали подобные страдания. Когда стало не хватать воды, — колодцы почти иссякли, — уныние и отчаяние охватили даже рыцарей».

Carcassonne was dying. By the middle of August, 1209, the position of the besieged, deprived of water and tormented by the outbreak of the disease was dangerous, and the young Viscount Raymond-Roger Trencavel whom the Troubadour Raymond de Miraval was called "Pastor" (little shepherd), went to the camp of Simon de Montfort. He's got like a security certificate and with a small escort went to the meeting. Under the curious glances he entered the tent of the count de Nevers and more of it came out. "The song of the Crusade" formally reports: "He was a hostage against their will".

Каркассон умирал. К середине августа 1209 года положение осаждённых, лишённых воды и терзаемых начавшимися болезнями стало угрожающим, и молодой виконт Раймон-Роже Транкавель, которого трубадур Раймон де Мираваль называл «Пасторе» (маленьким пастухом), отправляется в лагерь Симона де Монфора. Он получил вроде бы охранную грамоту и с небольшим эскортом отправился на встречу. Под любопытными взглядами  он вошел в шатер графа Неверского и больше из него не вышел. «Песнь о Крестовом походе» формально сообщает: «Он стал заложником по своей воле».

All residents allowed to leave the city without property and weapons.

Trencavel gave up! The word went Carcassonne.

Всем жителям города позволили покинуть город без имущества и оружия.

Тренкавель сдался! Молва об этом разошлась по Каркассону.

It was decided that all the inhabitants of Carcassonne to leave the city "naked", without taking anything with them except their sins, and that they will remain free. Then the townspeople and knights, soldiers and servants, beggars cripples and virgin left the city. He had no soul. The people ran aimlessly. Any node on the bent backs; shirts and pants, nothing more. Some have gone to Aragon, the other in Toulouse.

Было решено, что все жители Каркассона покинут город «нагими», не взяв с собой ничего, кроме своих грехов, и что они останутся свободными. Тогда горожане и рыцари, солдаты и слуги, нищие калеки и девственницы покинули город. В нем не осталось ни души. Народ бежал, куда глаза глядят. Ни одного узла на согнутых спинах; рубахи и штаны, ничего более. Одни ушли в Арагон, другие в Тулузу.

By morning the city was deserted, but in violation of all existing rules and codes of honor of the brave de Trencavel was chained and imprisoned in the dungeon of his own castle.

К утру город опустел, но в нарушение всех существовавших тогда правил и кодексов чести отважный де Транкавель был закован в цепи и посажен в каземат собственного замка.

Carcassonne is not looting. The leaders of the crusading forces have imposed a sort of ban on mining, to entrust the protection of the knights, famous for courage and steadfastness. The Abbot of Citeaux, Arnaut Amalric, deeply shaken by the destruction of béziers, came even before that, threatened with excommunication those crusaders and other warriors, which will convict in the looting. After the capture of Carcassonne the earth Tranquila was transferred to Simon de Monfor. His son handed these possessions the king of France, who added them to his domain in 1224.

Каркассон не подвергся разграблению. Предводители крестоносного войска наложили своего рода запрет на добычу, поручив ее охрану рыцарям, прославившимся храбростью и непреклонностью. Настоятель Сито, Арнаут Амори, глубоко потрясённый разорением Безье, дошёл даже до того, что пригрозил отлучением от церкви тем крестоносцам и прочим воинам, которых уличат в грабежах. После взятия Каркассона земли Транкавелей были переданы Симону де Монфору. Его сын передал эти владения королю Франции, который включил их в свой домен в 1224 году.